Равель. Фортепианные сочинения
Произведения для фортепиано – важная часть творческого наследия Мориса Равеля. В них отразилась эволюция стиля композитора, смена его интересов. Рассмотрим, двигаясь в хронологической последовательности, некоторые сочинения Равеля.
Парад
Одно из ранних и не слишком известных произведений Равеля – фортепианные наброски к балету Парад, над которыми композитор работал в 1896 году. Парад состоит из перетекающих друг в друга моторных жанров: марш, вальс, мазурка. Это произведение довольно далеко от импрессионистического звучания более поздних сочинений. В некоторых моментах Парад это почти безликая, чуть ли не клишированная музыка; в некоторых моментах видна оригинальность мышления Равеля, которая затмевает все шероховатости и несовершенства.
Павана на смерть инфанты
Павана — торжественный церемониальный танец итальянского происхождения
Одно из самых известных и любимых публикой сочинений Равеля было создано в 1899. В том время молодой композитор учился у Габриэля Форе. Несмотря на популярность пьесы сам Равель впоследствии отзывался о своей работе негативно. Впрочем, это не помешало ему в 1910 году сделать переложение Паваны для оркестра (в оркестровке композитор использовал деревянные духовые, валторну, арфу и группу струнных).
Что такое павана? Это медленный, величественный танец, который исполнялся во время торжественных событий. К началу ХХ века этот танец уже был частью далекого прошлого, ведь пик его популярности пришелся на XVI век. Равель, впрочем, не стремится к аутентичному звучанию эпохи Возрождения, он говорит современным ему языком.
Возможно, успех у слушателей это сочинение сыскало своей необычайно нежным, умиротворенным и светлым характером. Композитор не опирался на какую-то историческую фигуру при написании музыки, как он сам говорил, для него было важнее создать собирательный образ старинной испанской кульутры. Несмотря на всю самокритику Равеля по поводу “очень слабой формы”, пианисты часто исполняют Павану на смерть инфанты, а зрители с удовольствием ее слушают.
Игра воды
Образы водной стихии, изменчивой и подвижной, – благодатная тема для композиторов-импрессионистов. В 1901 году Равель создает фортепианную пьесу Игра воды, в 1905 Дебюсси закончит работу над своим симфоническим циклом Море; да и в дальнейшем оба композитора также будут обращаться к смежным темам.
Игра воды – хороший пример ослабления стандартных функциональных оборотов ради необходимой композитору звуковой выразительности. Опора на тональный центр, правила голосоведения классической гармонии, функциональная ясность – все это уже не имеет определяющего значения для музыки Равеля.
Отражения
Над фортепианной сюитой Отражения (в оригинале на французском – Miroirs, Зеркала) Равель работал в период с 1904 по 1905 год. В ней пять частей: Ночные бабочки, Печальные птицы, Лодка в океане, Альборада, Долина звонов.
Все произведения пронизывает сказочное, фантастическое начало. Образы Равеля – не детальные, четкие фотографии, а словно ожившие полотна импрессионистов (собственно, в 1905 году Равель еще не отошел от музыкального ответвления этого стиля).
Первый номер сюиты – Ночные бабочки – рисует образ мотыльков, маленьких, подвижных, беспокойно и хаотично вьющихся вокруг источника света. Начинает пьесу напряженная и диссонантная интонация, в ней даже отдаленно не чувствуется наличие тональности. Впрочем, Равель не задерживается на этой интонации и переходит к вполне благозвучным пассажам. Обилие диссонансов и ослабление тонального центра для него все еще являются одними из выразительных средств, которые можно использовать, а можно и нет; это не основа его стиля.
Насекомые в целом и мотыльки в частности взвывают у людей как восхищение, так и страх с отвращением. Эту двойственность запечатлел Равель в своей пьесе.
В пьесе сосуществуют два настроения: сказочное, легкое и мрачное, тревожное. Объединяющей силой между двумя этими состояниями является ритм и темп. Пьесу можно разделить на три части: экспозицию и репризу повторного характера в оживленном темпе и середину спокойного и лирического характера.
Второй загадочный образ, отразившийся в зачарованных зеркалах, – Грустные птицы. В отличие от маленьких и беспокойных ночных мотыльков, птицы Равеля полны почти болезненной неподвижности: монотонные повторы в аккомпанементе и мелодии, нюанс пианиссимо, темп – очень медленно.
Впрочем, с развертыванием пьесы музыка становится все более напряженной и диссонантной, растет темп, усиливается динамика. Более оживленные отделы формы чередуются с более спокойными. Заканчивается пьеса на мрачной, почти зловещей тяжелой интонации в нижнем регистре, а тонический органный пункт в верхнем голосе оставляет ощущение оцепенения.
Импрессионисты-художники тоже любили обращаться к морской теме
Лодка в океане – скорее пьеса-история, нежели пьеса-картина. В отличие от предыдущего номера, который построен вокруг идеи неподвижности, этот – весь движение. Непрерывное скачкообразное движение вверх и вниз по гамме, которое переходит из одной руки в другую, словно рисует морские волны.
Для развития музыкального материала, развертывания истории в звуках, Равель опирается не столько на появление новых музыкальных идей (в импрессионизме мелодия может и не играть ведущей роли, уступая другим выразительным средствам), а на контраст регистров, на игру с динамическими оттенками, использование различных звукорядов.
Альборада в прочтении Пабло Пикассо
Альборада или, как ее еще называют, Утренняя песня шута, занимает в сюите четвертое место. Альборада – жанр, изначально родственный серенаде. Однако, если серенаду традиционно пели вечером или ночью, то время альборады – ранее утро. К XIX веку утилитарность этого жанра была утрачена и альборада стала музыкальным произведением, рисующим атмосферу раннего утра, без обязательной привязки к романтическому контексту (равно как ноктюрн утратил связь со своими корнями и превратился в жанр мечтательной, задумчивой ночной музыки).
Подвижные, озорные, построенные на терпких диссонантных интонациях экспозиция и реприза обрамляют середину типа эпизод, медленную, задумчивую, напряженную, иногда почти зловещую.
Альборада – один из замечательных памятников моде на испанскую культуру. Для импрессионизма и музыки в конце XIX - начале XX веков характерен интерес к экзотическим музыкальным традициям. Иногда это были музыкальные традиции с другого конца света (как, например, яванский гамелан, которым Равель вдохновлялся при создании одного из номеров сюиты Моя Матушка Гусыня), а иногда и из соседней страны: музыка Испании, в понимании композиторов того времени, вполне отвечала параметрам экзотичности. К ней обращались Римский-Корсаков (Испанское каприччио), Жорж Бизе (Кармен), старший соратник Равеля Дебюсси (Вечер в Гренаде, Иберия). Да и сам Равель через несколько лет после выхода Отражений начнет работу над своей Испанской рапсодией.
Последний, пятый, номер сюиты носит название Долина звонов (Долина колокольчиков, если переводить с французского дословно). Задумчивая, нежная, умиротворенная музыка. Равель не делает резких контрастов, разделы формы плавно перетекают один в другой. Развитие пьесы идет за счет смены фактуры, изменения динамики, изменения ритмических рисунков, появления нового тематического материала. Долина звонов в прочтении Равеля похожа на загадочный и расплывчатый мираж, который растворяется в воздухе со последними звуками пьесы.